В рамках небольшого тура по сибирским городам молодой композитор Илья Бешевли приехал в Томск, где выступил в концертном зале ТГУ. Буквально перед концертом он согласился дать нам небольшое интервью и рассказал, как к нему приходит музыка и можно ли ею заработать на жизнь.

Илья Бешевли – молодой композитор из Красноярска, сочиняющий в стиле минимализма, или, как еще говорят, неоклассики. Он родился в музыкальной семье, но по-настоящему увлекся музыкой, уже будучи студентом Сибирского государственного технологического университета. Тогда Илья взял в руки гитару и освоил ее всего за пару месяцев. После этого сел за фортепиано и сразу стал сочинять.
Вскоре его музыку публиковали популярные паблики в социальных сетях, а сам Илья начал собирать полные залы в Красноярске. Сейчас он учится в Российской академии музыки имени Гнесиных и дает концерты в разных городах России.

– Илья, вы начали сочинять музыку только три года назад, но уже успели стать достаточно популярным. Как за столь короткий срок удалось достичь таких результатов?
– Я начал выкладывать свои композиции в сети «ВКонтакте», и людям они понравились. Просто попал «на волну», сейчас как раз набирает обороты этот стиль – минимализм. Мне сразу он стал близок, и я начал в нем работать. Не могу сказать, что я особо талантливый, нет. Просто писал музыку, выкладывал ее, а дальше все само получилось.

– Когда вы сочиняете музыку, вы думаете о том, что…
– Я вообще ни о чем не думаю. Это спонтанный процесс, я сажусь за инструмент, чтобы просто повторить пьесы, и вдруг – раз! – новая мелодия. Иногда я ставлю себе задачи: выразить вот это или развить какой-то образ. Но первоначальная идея зарождается спонтанно. Когда ты садишься за инструмент и пытаешься что-то специально сочинить, ничего не выйдет, сто процентов.

– Своим творчеством вы реагируете на то, что происходит в мире?
– Я не пишу о глобальном. Но знаю, что дух нашего времени, и тяжелого, и легкого одновременно, отражен в музыке и моей, и других композиторов. Это выражается, может быть, в фактурах, мелодиях, интонациях, близких именно этому времени, – пусть уже музыковеды разбираются…

– Во всех своих интервью вы говорите, что вас вдохновляет творчество Виктора Петровича Астафьева…
– Да, он сильно меня вдохновляет. Были даже моменты, когда я закрывал книгу и сразу садился за инструмент сочинять. Не знаю почему, я не могу объяснить это логически. Например, роман «Прокляты и убиты». Когда я его читал, написал произведение «Господи, останови войну». В романе есть эпизод, когда два брата убегают из части, чтобы увидеть мать. Они возвращаются, но их ведут на расстрел. И во время расстрела один брат закрывает другого. Это меня сильно тронуло, и я написал одну из самых сильных частей в пьесе. Эта часть немного уходит за рамки неоклассики, по динамике она ближе к академической музыке.

– Что вы будете делать после того, как окончите институт?
– Не знаю. Получать второе высшее образование тяжело. Но в нашей стране композитору обязательно нужен диплом, например, чтобы взять в аренду зал в филармонии.
Я не могу сказать, что «Гнесинка» дала мне что-то конкретное. На первом курсе мало чего полезного, интересного. Но я чувствую, что вкус к музыке у меня изменился в лучшую сторону. Я стал больше слушать классическую музыку, недавно, например, открыл для себя первую симфонию Калинникова. Возможно, если бы я не учился в «Гнесинке», и дальше бы шел мимо таких вещей, а они необходимы для того, чтобы развивался вкус. На неоклассике свет клином не сошелся, планирую писать и академическую музыку.

– Можно ли заработать музыкой на жизнь?
– Да, но это тяжело. У творческого человека не должна быть целью попытка заработать на жизнь. Все музыканты бедные (смеется). Концерты – основная прибыль. Можно продавать диски, но у нас в России все любят халяву, качают с интернета. Если стану известным, то заработаю…

– У вас есть мечта?
– Да, и не одна… Мой отец – профессиональный композитор, у него шикарная музыка, и одна из моих целей – поставить ее, сделать популярной. До недавнего времени хотел открыть в Красноярске свой камерный зал, куда могли бы прийти все молодые талантливые музыканты, актеры. Я этим горел, но сейчас почему-то такого желания уже нет. В Москве теперь живу и не чувствую, что нужно Красноярску.
В Москве – другое. Нет природы, близких друзей, мне там достаточно одиноко. И ощущения другие, соответственно, и музыка другая, в ней другой колорит.

– Вы не боитесь, что потеряете какую-то свою особенность в Москве?
– Боюсь. Особенно учитывая, что в «Гнесинке» мы пишем академическую музыку, тяжело не потеряться. Но надо держаться, потому что в Красноярске – без вариантов. В Красноярске можно писать музыку: вдохновляться природой, родные люди рядом, спокойно. Но развиваться – нет. Надо сначала что-то наработать в Москве: известность, знакомства.

марина сенинг