«Мирись, мирись…» Эта считалочка знакома нам с детства: все мы были участниками или свидетелями конфликтов, но при этом стремились восстановить доброжелательные отношения. Раньше мы делали это по зову сердца, по интуиции, а сейчас у нас есть возможность обратиться к специальной технологии примирения, которая называется медиацией.

Эта технология применяется в социальной сфере: в школах, детских домах, реабилитационных центрах. Более того, сегодня появились нормативные документы, которые рекомендуют или прямо обязывают образовательные учреждения открывать у себя службы медиации. В Томской области создание таких служб только начинается, поэтому остро стоит вопрос грамотной подготовки кадров для работы в них. В решение этой задачи включились ученые ТГУ.
Преподаватели кафедры социальной работы активно продвигают идеи школьной медиации в практику, проводят информационные и аналитические семинары в областном центре и районах области. Ими разработан курс повышения квалификации «Медиативные технологии в работе с семьей и детьми. Проектирование школьных служб примирения». Запустить его стало возможно благодаря сотрудникам Института дистанционного образования. Обучение уже прошли более 30 специалистов образовательных и социальных учреждений региона. И поскольку интерес к новой технологии высокий, на базе университета пройдет еще несколько тренингов по данной теме.
В чем заключается философия медиации, как она влияет на «погоду» в школе, можно ли постичь искусство договариваться – об этом накануне Дня учителя мы поговорили с руководителем инициативной группы по продвижению медиации, доцентом кафедры социальной работы ФсФ Юлией Пучкиной.

– Юлия Александровна, в чем суть школьной медиации, чем обусловлено внедрение этой технологии в школы?
– Медиация – это альтернативный способ урегулирования конфликтов с помощью посредника, третьего лица. Сегодня это актуальная потребность, потому что в школе конфликтов становится все больше. Растет агрессивность среды, в том числе виртуальной. Если раньше дети выясняли отношения на переменах, где-нибудь на заднем дворе школы, то сейчас устраивают психологическую травлю в публичном пространстве – в Интернете.
Современные школьники – дети общества потребления, ценностью для них являются гаджеты, модные вещи. А когда на первое место выходит дух соперничества в материальном плане, страдают отношения. Так, немало конфликтов возникает на почве социального расслоения: дети обеспеченных родителей не находят общий язык с ребятами из малоимущих семей.
Ссоры и недоразумения нередко возникают и в отношениях ученик-учитель (например, один грубит, другой не совсем справедливо ставит оценки) и родитель-учитель. При этом стороны зачастую не умеют самостоятельно разрешать противоречия, и вместо того, чтобы сесть за стол переговоров, пишут жалобы омбудсмену, обращаются в прокуратуру и другие инстанции. Хотя в большинстве случаев конфликт можно было не выносить за пределы класса или школы.

– В каких конкретно ситуациях требуется участие медиатора? Кто может им стать, какие навыки ему необходимы?
– Ситуации могут быть самые разные: от пустяковых конфликтов между второклассниками – один другого толкнул, тот упал, порвал штаны – и заканчивая ситуациями, когда в классе есть ребенок-изгой, являющийся объектом всеобщих насмешек и нападок. Постоянная травля страшна тем, что толкает ребенка на совершение суицида. Чтобы предотвратить трагедию, нужно интегрировать ребенка в коллектив. Для этого проводятся определенные медиативные процедуры, во время которых работают со всем классом.
Медиаторами могут выступать как взрослые – педагоги, психологи, так и сами ученики по принципу «равный равному». Ребята могут разрешать конфликты между сверстниками, между детьми младшего возраста. Знания в области права и психологии не так уж обязательны, куда важнее – умение слушать, вникать в проблему, проявлять уважение и отзывчивость. Кстати, дети больше доверяют юным медиаторам и охотнее идут с ними на контакт, чем со взрослыми.

– В каких случаях процедура медиации наиболее эффективна?
– При разрешении конфликтов, участниками которых стали дети, не достигшие возраста уголовной ответственности. Например, если 13-летний ребенок украл – это криминальная ситуация, но наказание к нему не применяется: в России уголовная ответственность наступает с 16, а по отдельным категориям дел – с 14 лет. В этом случае материалы о правонарушении передают в комиссию по делам несовершеннолетних, где ребенка ставят на учет и ведут с ним профилактическую работу – зачастую формально. Ощущение безнаказанности порой толкает ребенка на повторное преступление.
В то же время организации, занимающиеся медиацией в работе с оступившимися подростками, фиксируют эффективность примирительной процедуры на уровне 60-70 процентов. То есть, более чем в половине случаев дети не совершают повторных правонарушений. Таким образом, восстановительная медиация помогает ребенку осознать свою вину и ответственность за содеянное и получить шанс на исправление. К слову, медиация – это одна из ювенальных технологий, подразумевающая гуманное отношение к юным правонарушителям. Она позволяет проводить профилактику преступности среди школьников.

– Насколько мне известно, в томских школах первые службы примирения появились несколько лет назад. Какие-то положительные результаты они показали?
– Да, в этих школах снизилось количество детей, стоящих на внутришкольном учете и на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, то есть детей группы риска. И в целом эмоциональный климат в школах улучшился, среда стала более безопасной. Если дети умеют конструктивно разрешать конфликты, они меньше страдают от последствий криминальных ситуаций.
Поясню: в результате конфликта страдают и обидчик, и жертва – тот, кому причинили вред моральный, физический или материальный. Один получает всеобщее порицание и наказание, другой испытывает стресс, боль, обиду. Смысл медиации не просто в примирении детей, а в том, чтобы ребенок, совершивший правонарушение, осознал свою вину, принес искренние извинения и попытался загладить вред от своего поступка. Для жертвы это очень важно. В восстановительном правосудии есть такое понятие как «исцеление жертвы», когда пострадавший избавляется от злости и страха перед обидчиком, прощает его.

– С одной стороны, медиация призвана снизить конфликтность, а с другой – не сделает ли она эмоциональную атмосферу еще более напряженной? Ведь не все умеют спокойно договариваться, часто переговоры перерастают в бурное выяснение отношений…
– Медиация – это технология разрешения конфликтов, которой можно научиться. Особенность ее в том, что сначала посредник проводит беседу с каждой из сторон. Выясняет, в каком эмоциональном состоянии находится человек, как он относится к оппоненту, готов ли пойти на примирение. Если стороны находятся в возбужденном состоянии, испытывают гнев и другие негативные чувства, то совместную встречу лучше отложить.
И только когда стороны успокоятся и будут настроены на конструктивный диалог, можно начинать процедуру медиации. Также посредник должен разъяснить правила встречи ее участникам: нельзя кричать, оскорблять, тем более применять силу; необходимо внимательно слушать собеседника, не перебивать его и т.п. Медиатор следит, чтобы эти правила вежливости и взаимоуважения соблюдались. Он является гарантом обеспечения безопасности во время встречи.

– А каких правил должен придерживаться сам «миротворец»?
– Медиатор должен сохранять нейтральность, он не имеет права кого-то осуждать или оправдывать, обвинять или защищать. Он должен уметь тактично задавать вопросы, чтобы помочь сторонам отыскать ту правду, которой им не хватало. Конечно, во время таких встреч люди открывают душу, говорят о личном, наболевшем. Поэтому посредник должен строго соблюдать конфиденциальность. Тайна личной жизни – один из самых важных принципов медиации.
Поссорившимся людям зачастую трудно сделать первый шаг навстречу друг другу. Поэтому медиатор имеет право проявить инициативу. Медиация, особенно школьная, не должна строиться только по заявительному принципу. Посредник может работать и по принципу интервенции – вмешательства: «Мне стало известно, что у вас конфликт. Давайте я помогу Вам помириться!»
В медиации не обязательно проводить дотошное расследование, чтобы выявить все детали и нюансы произошедшего. Главное, чтобы стороны пришли к тем договоренностям, которые им удобны и выгодны. Задача медиатора – письменно зафиксировать условия примирения и затем проконтролировать их выполнение. В то же время медиатор не несет ответственности за невыполнение договоренностей. Отмечу, что навык улаживания конфликтов пригодится как в личной жизни, так и в профессиональной деятельности.

– Кто успешнее проводит процедуру примирения – дети или взрослые? Первые еще наивны и неопытны, а у вторых уже есть жизненный багаж, эмоциональная закалка…
– Практика показывает, что дети быстрее и успешнее разрешают конфликты, потому что им лучше удается выдерживать нейтральную позицию. Взрослым, особенно педагогу и психологу, это дается гораздо сложнее, потому что у них есть профессиональные знания, они умеют ставить «диагнозы», любят поучать и давать советы. Все это вредит процессу примирения.
В идеале навыками конструктивного разрешения конфликтов должны обладать и директор, и завуч, и психолог, и классные руководители. Наша задача – их обучить. Конечно, многие воспринимают медиацию как дополнительную нагрузку. Но есть и такие, кто проявляет к этой технологии искренний интерес, видит в ней хороший ресурс для своей работы. Именно на таких специалистов мы и ориентируемся, когда обучаем на курсах и семинарах. Часто бывает, что слушатели приходят к нам скептиками и противниками медиации, а уходят «обращенными в нашу веру». Ведь эффективность медиации в создании доброжелательного климата в коллективе уже не вызывает сомнений.

ольга ярусова