Когда я озадачилась вопросом, о каком регионе будет моя дипломная работа, выбор был небольшой. Или родная, но изученная Хакасия, или загадочная далекая Тува. Все новое, неизвестное привлекает, поэтому уже в августе я направилась туда. Для вас предоставлен краткий отчет впечатлений, полученных мною в Республике Тува.

Справка "Alma Mater"
Староверы возникли в результате раскола русской православной церкви в середине ХVII века. Митрополит Никон провел реформу с целью максимального сближения церковного устава, обряда и богослужения с поздними образцами. Старообрядчество явилось идеологическим выражением обострения классовых противоречий, борьбы против самодержавия и церкви. Среди староверов были представители различных социальных групп – крестьян, бояр, купцов. Это обусловило их дробление на многочисленные толки и направления.

Я узнала об этом народе случайно, от старого знакомого. Он хвастался семейной заимкой на берегу Енисея и рассказывал о людях, населяющих верховья этой реки, обособленных и закрытых. «Они как будто живут в XIII веке. Яркие рубахи, длинные платья, платки на головах, большая удаленность от населенных пунктов». Наверное, именно в тот вечер я дала себе слово побывать там во что бы то ни стало.
Республика Тува, поселок Катазы. Его населяет единственная, но очень большая семья староверов Пермяковых. Книга отзывов гостей в доме наставника общины пестрит известными фамилиями: Никита Михалков, Сергей Шойгу, Владимир Путин. Эти люди бывают в тех краях гораздо чаще, чем мы думаем, но инкогнито.
Середина августа на календаре, я отсчитываю километры на трассе Абакан–Кызыл. Тува встретила нас молочным туманом, спускавшимся с голубых гор. Три с половиной часа проселочной дороги на Уазе от последнего населенного пункта Сарыг-Сеп, переправа в двух местах, 3 километра вверх по течению – и вот мы на месте. Средь непроходимой тайги и залесенных гор, на самом берегу Енисея, вытянулась деревенька Ужеп. Да, с первого взгляда – простая деревня: лошади и коровы, свободно греющиеся посреди улицы на редком солнышке, повсюду пение петухов, свиньи, гуси, баран Фомка, напугавший до ужаса меня в темноте. Но это потом…
«Здорово живете!» – поприветствовали нас хозяева, все – от мала до велика. Обнялись, познакомились, расположились. Стук в дверь, троекратная молитва, поклоны, уже знакомое «Здорово живете» и наше ответное «Милости просим!». И вот я уже в гостях у молодой семьи, разговариваю с девушкой Зоей: как ей живется, не тяжело ли, каково подчиняться этим порядкам и обычаям, не хотелось ли уехать в город, стать мирской? Она отвечала, что всем довольна, и, дескать, уже никуда не деться, будем жить-поживать, детишек рожать (кстати, аборты у староверов запрещены, поэтому семьи – многодетные). Бесконечно повторяла, что ничто мирское женское им не чуждо – и губки втайне подкрашивают, и украшения надевают, но если вдруг увидит кто, накладывают епитимью, и приходится потом отмаливать свои грехи. Молодой Иван съездил в Канск за трактором, дорога была не из легких, и вот он уже сидит на нашей стороне стола, со специально подогнутой клеенкой, ужинаем. Из-за вынужденной поездки он стал мирским, поэтому, чтобы вернуться в родной статус, придется много и страстно молиться, ибо только так он сможет отмыться от «поганых».
Мы живем в стране парадоксов, но мне бы и не подумалось, что и здесь, вдали от цивилизации, они будут преследовать. Противоречия рождаются в религии, сознании, быту… Старшее население добровольно не получает пенсии, живет за счет милостыни.
Поразила меня бабушка Павла, у которой мы гостили: у нее в волосах не было ни единой сединки – и это в 72 года! Она живет в новой, но очень маленькой избушке, совершенно одна, мужа похоронила уже как 3 года, а дочь – в полутысяче километров от нее. Одиноко и очень тоскливо пожилому человеку, только вера и держит в этих краях, сильно ей хочется, что бы ее так же, как и деда, похоронили. «Больно красиво было», – вспоминает она и рассказывает, что копит на это деньги: сорокоуст стоит 25 тысяч рублей.
Мы покидали Ужеп ранним туманным утром, когда солнце еще только-только встало, а деревня уже была занята хозяйством. Душевно попрощавшись со всеми и поблагодарив за все, я прыгнула в лодку. За какие-то пару дней это местечко стало таким родным. Я надела капюшон, и больше не оборачивалась, когда наш катер набрал скорость, дала волю и эмоциям и мыслям. Ветер же в лицо, вот и текут слезы! Пожалуй, именно в те минуты я пообещала себе вернуться сюда еще раз.

Дарья Тюркина,
геолого-географический факультет