В марте в Музей истории ТГУ пришла бандероль с написанным от руки письмом и книгой. Это оказалась книга воспоминаний выпускницы историко-филологического факультета ТГУ 1953 года Нинель Ждан (ныне Волковой), которую автор подарила университету. Она является источником уникальных сведений о жизни студентов Томского университета в очень непростое для страны время – 50-е годы.

128-я группа ИФФ.
______________________________
Нинель Павловна пишет о быте студентов того времени, жизни факультета, о выдающихся преподавателях-историках. Большая часть книги посвящена и жизни группы после окончания университета. Примечательно, что немало выпускников 128-й группы связали свое будущее с наукой: Юрий Куперт, Николай Блинов, Владимир Матющенко и другие. Так, через историю одной группы можно проследить историю ТГУ и целую эпоху в жизни страны.
Сегодня мы публикуем несколько отрывков из этой книги.

* * *
Жили девчонки в общежитии на Никитина, 4, в знаменитой «пятихатке», на первом курсе 11 человек в комнате. Здесь же, в левом крыле на втором этаже, жили преподаватели и семейные аспиранты университета. С жильем после войны было худо, и наши преподаватели делили с нами неустроенность общежитской жизни с ее шумом и гамом, с постоянным хождением в ночь-за полночь, криками и песнями.
Парни жили на втором курсе в общежитии на Никитина, 17. 20 человек в комнате. В помещении стояло 10 двухъярусных коек. Старостой комнаты был Пономарев. Тяжеловато было соблюдать чистоту и порядок при таком скоплении народа. Но, как всегда, большую роль играл Коля Блинов. Вечером, перед сном, раздавался его зычный голос: «День прошел, и слава богу! Дневные раны, сном лечи! Отбой!». И гасил свет. Если кто-то появлялся после 11 часов вечера, с него взимался штраф. Не всем нравился такой режим.



А славные мы были девчонки, добрые, веселые, без склоки. Прожили год все вместе, и никто не ругался, не обижался друг на друга, всегда были спокойны и уверенны.
______________________________

* * *
На комсомольских собраниях брали обязательства учиться без «троек». Заслушивались отчеты студентов, проверялись обязательства…
Когда один из студентов пытался воспользоваться шпаргалкой, то восстала вся группа. Делом чести была учеба, а не обман и подделка.

* * *
Физорг группы Ю. Куперт выступил с инициативой на весь Университет сделать группу полностью спортивной. Но половина группы никак не могла претендовать на занятия спортом. Были и инвалиды, и другие студенты с ограниченными физическими возможностями. И Юра придумал замечательный выход – турнир по шахматам и шашкам. Все 30 студентов группы стали полноправными спортсменами. После занятий все спешили к шахматным доскам – одни сражаться, другие «болеть».

* * *
На лыжные соревнования Университета от истфака явилась команда из 65 человек. И массовость, и горячее желание победить, молодость сделали свое дело: историки заняли первое место! Эта новость разнеслась по факультету как нечто новое, ранее не случавшееся и совершенно неожиданное. На следующий день студенты старших курсов, преподаватели и даже декан поспешили в главный корпус, чтобы увидеть экран и убедиться, что историко-филологический факультет одержал спортивную победу. Это была наша Олимпиада, и мы ее выиграли.



В одну из праздничных демонстраций наша группа решила выйти с красными большими маками, которые мы изготовили из гофрированной бумаги.
______________________________

* * *
Многие участвовали в кружках художественной самодеятельности. Любимыми в нашей группе занятиями были музыка и пение. Пели на вечерах, на демонстрациях, на избирательных участках, на стадионе…
Когда вечером после библиотеки отправлялись по комнатам в поисках хлеба, то сопровождали это юморными номерами. Люся или Оля Лейтан тоненьким голоском заводили: «Отец мой был природный пахарь», басом вступала Саша Шевченко, под команду «Гантель на плечо!», делала упражнение с гантелью: «А я работал вместе с ем». Номер вызывал восхищение, хохот, и нам давали ломоть хлеба! Мы в своей комнате делили его на шесть кусочков и, дружно запивая кипятком из титана, съедали этот ужин.

* * *
Работали на воскресниках по выравниванию улицы Ленина, почти рядом с БИНом, по пути к Томскому политехническому институту, на строительстве спортзала, на очистке территории Университетской рощи. Но все это было в радость, потому что складывался дружный коллектив, а в молодости поработать, помахать лопатой – одно удовольствие и разминка от многочасового сидения за учебниками и конспектами.
Серьезной общественной работой была агитационная деятельность на заводах: читали лекции о международном положении. Слушали с интересом, потому что студенты читали лекции эмоционально, с историческими выводами. И в протоколах комсомольских собраний числится: ходил на завод.



«Коммуна» продержалась значительное время, мы были сыты и веселы.
______________________________

* * *
Несколько раз пытались создать так называемые «коммуны», то есть питание вскладчину. Миля Мезенцева приводит данные: 100 рублей в «коммуну»… Мы ходили парами в воскресенье на базар, покупали мясо, два ведра картошки. Это на неделю. Варили на общественной кухне. Мясо висело в мешке за окном. Как его не украли? Ведь мы жили на первом этаже. Вместо того чтобы мясо разморозить, разрезать на куски на всю неделю, вывешивали его на мороз, каждый в свой день размораживал поверхность мяса в горячей воде, срезал тоненькие ломтики и снова на мороз, это было глупо и неэкономно. Но наш жизненный опыт был на таком уровне.
Большинство было из малообеспеченных семей, носили резиновую обувь в 40-градусные морозы, питались перемерзшими пирожками по дороге на занятия, которые покупали у лотошниц, и с удовольствием грызли конфеты-подушечки местной кондитерской фабрики…
Одеты мы были по нынешним временам нищенски: на первом курсе – юбки клеш или в складку и курточки лыжные на молнии, не снимаемые, незаменяемые, вечные; парни носили брюки и те же лыжные куртки. Зимой на ногах валенки, летом – резиновые тапочки. Позже вошли в моду английские костюмы и босоножки, счастьем и богатством были туфли фабрики «Скороход» и уже на каблуке.


_

* * *
Был и выпускной вечер. Комиссия нашла какую-то столовую. Это был старый полутораэтажный каменный дом, бывшая усадьба татарского купца, с высоким забором, с узкой калиткой – лазом во двор, посреди которого громоздилась чаша с по-трескавшимся дном давно не действующего фонтана. С трех сторон этого внутреннего двора вдоль стен дома тянулись открытые под навесом веранды, где и разместились вытянутые в линию столы с небогатой закуской, с разнокалиберными мелкими тарелками с кое-где выщербленными краями.
Провозглашали тосты. Преподаватели давали наказы, мы благодарили за учебу, обещали не забывать Университет, группу, в которой 11 человек закончили учебу с отличием…
Взлетало пробками шампанское, тыкали тупыми алюминиевыми вилками в мелкие тарелки с килькой в томате. Много пели, танцевали. И.М. Разгон пел без передышки, все революционные и студенческие песни, плясал на барьере фонтана лезгинку.
Над головой лепетали листья высокого старого тополя, свет лампочки с веранды выхватывал счастливые лица танцующих, и тихо пустовали столы с килькой. Завтра, завтра все мы уже засобираемся в путь и только через многие годы возвратимся как гости в свой университет и никогда уже – в свою молодость.

Нинель Волкова в студенческие годы была комсоргом группы, членом комсомольского бюро факультета. После окончания университета работала учителем истории в школе, преподавателем в техникуме. Была избрана вторым секретарем Кировского райкома комсомола в Новосибирске. Потом пошла учиться в аспирантуру, защитила в 1968 году кандидатскую диссертацию. Нинель Павловна – активная участница женского движения в России, была членом правления Союза женщин в России. В 1991 году создала общественную организацию Союз женщин Новосибирской области и была ее председателем до 2009 года.